МН:Я была в этом году на Казанском фестивале мусульманского кино, и там практически каждый фильм предлагал своё понимание джихада. Так что же такое «джихад» и есть ли между самими мусульманами богословское взаимопонимание по данному вопросу?

Гайнутдин:Любое произведение искусства - христианского, мусульманского, иудейского - должно призывать к джихаду. В том смысле, что джихад - это борьба со своими пороками. Исламское богословие по завещанию нашего Пророка (да благословит его Аллах и приветствует) в первую очередь разъясняет джихад как борьбу со своими пороками. И когда пришли к Пророку (да благословит его Аллах и приветствует), сказав: «О наш Пророк, посланник Всевышнего, мы хотим пойти на войну с агрессорами, которые идут против мусульман для того, чтобы разрушить молодое исламское государство, мы хотим защищать от язычников нашу святую веру», сподвижник Пророка (да благословит его Аллах и приветствует) спросил: «У меня остаются родители в очень преклонном возрасте, как мне быть?» Тогда Пророк (да благословит его Аллах и приветствует) сказал: «Для тебя великим джихадом является забота о твоих родителях». Этим объясняется, что забота о ближнем, о благе, здоровье родителей в нашем понимании ставятся выше, чем война против захватчиков с оружием в руках. Но наш Пророк (да благословит его Аллах и приветствует) ещё говорил следующее: «Для вас великим джихадом будет являться то, что вы будете вести борьбу со своими пороками». И мусульманское богословие единогласно поддерживает такое понимание джихада. Но, безусловно, остаётся понятие джихада как священной войны против агрессоров и захватчиков. Если существует угроза полного уничтожения священной веры, мусульманин обязан защищать её и свою священную родину от захватчиков и агрессоров, и в этом случае вести вооруженную войну. Однако объявлять джихад имеет право только главный духовный лидер, носящий священный сан, исходя из материалов заключения, изучив все за и против, все предпосылки для того, чтобы джихад был объявлен на определённый период. Только лидер, имеющий священный сан, может призвать к джихаду. Не Сталин призвал мусульман бороться против немецких захватчиков и фашизма - мусульман призвал муфтий. То же самое происходит и сегодня. Полевой командир или боец, который бегает в горах, не может объявить джихад - это не будет иметь никакой силы.

МН:Однако в среде мусульман нет единого, всеми признанного лидера, чей административный авторитет был бы сравним с авторитетом Папы римского в католицизме или Патриарха в православии.

Гайнутдин:Нельзя таким образом судить о том что у мусульман всё настолько демократично, и каждый имеет право объявлять джихад или принимать заключение по тому или иному вопросу шариата. Кто-то из католиков может не подчиняться Папе, не слышать его призыва, не воспринимать его заключения или объявления. То же самое можно сказать о других конфессиях христианства, в том числе о православии. Для некоторых людей заявление Патриарха не является авторитетным словом. Но существует признанный авторитет, которому подчиняется большинство. Не кучка самопровозглашённых или тех, кто восстал против большинства, должна заставлять всех подчиняться своей воле. Исходя из вышесказанного, если заявление авторитетных мусульманских богословов по данным вопросам официально озвучено, оно возымеет действие. Это может быть заявление от имени генерального секретариата Организации исламской конференции.

МН:Вы выступили с богословской инициативой признать авторитет Корана как «Третьего Завета»?

Гайнутдин:Это не первое мое предложение, я выступаю с ним уже второй раз. Первый раз меня как бы не захотели услышать. Через определённый период я ещё раз попробовал задать данный вопрос нашей Русской православной церкви, иудеям, то есть - нашему обществу и религиозным организациям, с которыми мы сотрудничаем. Я предложил, чтобы во время ведения межрелигиозного диалога установились уважительные, партнёрские отношения между традиционными религиями России. Этот равноправный диалог и сотрудничество и, самое главное, уважительные отношения могут существовать только тогда, когда священный Коран будет признан богоданной книгой. Тогда религия полутора миллиардов мусульман будет восприниматься как богоданная религия, а не как христианская ересь, как это воспринимают наши партнеры. Я поэтому и сказал, что решение нашего вопроса зависит от того, будут ли люди принимать Коран как Последний Завет, так как это - действительно последнее Откровение Всевышнего. Пророк Мухаммад (да благословит его Аллах и приветствует) - Печать Пророков, и после него больше никому не было дано Священной Книги, Священного Писания. Коран - то, что было ниспослано Всевышним, Создателем нашим и Творцом нашим. Я не сказал ничего нового своим предложением, это в течение многих веков говорили мусульманские богословы всего исламского мира, великие просветители, мусульмане Северной Африки, Египта, Ливии, Марокко, а также мусульманские богословы Индонезии, Малайзии. Это - Юго-Восточная Азия, а также Средний и Ближний Восток, наши центральноазиатские государства, в Средние века там жили крупнейшие учёные-богословы. Они предлагали, чтобы христиане и иудеи относились к мусульманам с полным пониманием, а не как к еретикам.

МН:А разве это возможно при таких серьёзных богословских расхождениях?

Гайнутдин:Я сегодня и не призываю сразу разрубить все вопросы. Я призываю христиан и иудеев признать, что Коран - это Божественное Откровение, Богоданная Книга, и ислам не является религией Шайтана, как говорят сегодня некоторые священники в храмах. Если к миллиарду пятистам миллионам мусульман относятся таким образом, то о каком уважительном диалоге может идти речь? Может быть лицемерие: «Мы взаимодействуем, у нас очень хорошие взаимоотношения, у вас тоже религия, мы знаем, что это за религия». Это - не тон, это - не отношения. Мы хотим, чтобы у нас было полноценное взаимодействие.

МН:Эти полтора миллиарда, которые вы упоминаете, каким образом они были подсчитаны? Как вы относитесь к термину «этнический мусульманин»?

Гайнутдин:Я отношусь реалистично. В исламе, если человек родился, в нём уже заложена вера во Всевышнего, так как его душа уже произнесла клятву в вере Всевышнему. Когда человек приходит на землю, он, являясь в душе верующим, может развивать свою веру. Но она может быть заложена глубоко внутри, и человек не находит возможности для того, чтобы развить её. Мы считаем, что если он хотя бы раз в жизни посетил религиозный меджлис, иногда заходит в мечеть, бывает на богослужении, то, по хадисам нашего Пророка (да благословит его Аллах и приветствует), он является мусульманином и попадёт в Рай после очищения всех грехов. Это является сунной для нас: если человек, уходя из земной жизни, произносит слова веры «нет божества, кроме Аллаха», он очистится. Пусть он был грешным на земле, совершал проступки, ошибки - после очищения он заслуживает того, чтобы попасть в Рай. В этом - безграничная милость Всевышнего. Попробуйте спросить у деятеля коммунистической партии, науки, культуры, у студента, профессора, носящих мусульманскую фамилию: мусульмане вы или нет? Они ответят: «Мы - мусульмане». Они могут сказать: «Я плохой мусульманин - не посещаю мечеть» или «Не совершаю намаз», но - «Я мусульманин».


МН:Конечно, нельзя отказать человеку в самоопределении, но...

Гайнутдин:Нельзя отказать! Он может быть грешником, вообще не посещать мечеть, жить светской жизнью, ничего не знать о своей религии и о своих обязанностях, но он будет считаться мусульманином.

МН:Каким образом российские мусульмане будут участвовать в политических процессах конца 2007-го - начала 2008 года? Развернётся ли, на ваш взгляд, целенаправленная борьба за голоса мусульман между партиями на думских выборах и кандидатами в президенты - на президентских?

Гайнутдин:Мусульмане никогда не стояли в стороне от политических процессов, от которых напрямую зависит и зависела судьба Российского государства, то есть, и их собственная судьба. В Российской Федерации проживают более 20 млн. этнических мусульман, и их голоса, безусловно, будут иметь решающее значение и на думских, и тем более - на президентских выборах. Уже сейчас политическая активность мусульман заметно возросла. В то же время чувствуется заинтересованность некоторых политических сил, их желание получить кредит доверия со стороны мусульманских религиозных кругов и общественных организаций. Мы призываем мусульман проявить осмотрительность и, главное - ответственность. От каждого из нас зависит очень многое, поскольку политическая элита страны должна состоять из лучших представителей нашего общества.

МН:В 1990-х годах в России допускалось создание исламских партий, сейчас такой возможности нет. Ущемлены ли в этом плане права мусульман, на ваш взгляд?

Гайнутдин:Верующая часть мусульманского сообщества страны входит, согласно Корану, в «партию Аллаха», поэтому не надо придумывать какие-то особые организационные формы. Сегодня созданы все условия для того, чтобы мы могли выполнять требования исламского вероучения. Работают мечети, действуют учебные заведения, совершается хадж, отмечаются все религиозные праздники. Но в то же время есть случаи исламофобии: например, в ряде городов Подмосковья существуют антиисламские настроения, что особенно заметно в молодёжной среде. Всё вышеперечисленное не должно оставаться без внимания государства и, особенно, правоохранительных органов.

МН:Какие основные трудности диалога между христианами и мусульманами в России вы могли бы назвать?

Гайнутдин:Трудно говорить о диалоге, когда в некоторых московских храмах православные священнослужители до сих пор публично говорят о том, что ислам - это христианская ересь. И это - лишь самый политкорректный пример. Любой диалог может быть продуктивным, если есть взаимное желание вести его при сохранении взаимоуважения. Для России такой диалог - это не дань моде на межрелигиозную дипломатию, как принято в Европе, но историческая традиция и одновременно условие сохранения российской государственности. С нашей стороны не существует препятствий для братского конструктивного общения с православными. Для нас христианство - не ересь, а богоданное вероучение, с которым нас роднят общие духовные корни.

МН:Находите ли вы общий язык с властью, с одной стороны, и с Русской православной церковью - с другой, в вопросах преподавания в школах религиозных дисциплин?

Гайнутдин:Религиозные дисциплины должны преподаваться в специальных духовных учебных заведениях, находящихся в ведении официальных религиозных организаций. Семья и религиозные учреждения должны давать религиозное образование, прививать духовно-нравственные ценности.

МН:Вопросы религиозного экстремизма в последнее время поднимаются реже. Означает ли это, что проблема радикализации ислама уже не так актуальна? Можно ли считать данную ситуацию результатом грамотных действий государственной власти и официального духовенства? Как вы лично относитесь к весьма активному использованию таких терминов, как «исламизм», «ваххабизм», «фундаментализм»?

Гайнутдин:Религиозного экстремизма нет, есть экстремизм политический, использующий религиозную символику. Его корни часто имеют экономическую подоплеку и связаны с неспособностью, прежде всего, молодёжи получить образование и профессионально самореализоваться, найти применение своим силам во взрослой жизни. Настроения протеста и недовольства, лежащие в основе экстремизма, часто питаются устремлением со стороны власти либо произволом чиновников национальных и религиозных прав, унижением традиций и культуры отдельных народов. Это - огромная по важности проблема, требующая усилий государства, религиозных и общественных организаций. Действительно, терминов, направленных на осмысление разных сторон жизни мусульманского общества, довольно много. Очень часто они имеют весьма отдаленное отношение к сути ислама. Для меня, мусульманского деятеля, существует лишь одно понятие - служение Богу, которое в исламе предполагает умеренность и благоразумие. «Взывай к Господу твоему мудрым словом и добрым увещеванием», - читаем мы в Коране.

МН:В то же время намного более тревожной тенденцией становятся межэтнические столкновения в разных регионах России. Какие меры по предотвращению подобных конфликтов и сохранению межнациональной стабильности принимают лидеры российских мусульман?

Гайнутдин:Безусловно, названная проблема является самой острой и болезненной для современного российского общества. Эпоха мононациональных государств давно закончилась, любое современное государство сегодня является многонациональным и поликонфессиональным. Решать вопросы гармонизации межнациональных отношений в нашей стране можно только при наличии специальной общегосударственной программы с привлечением всех влиятельных религиозных организаций. Возможно, для нас имеет смысл вернуться к главным положениям Федеральной программы «Воспитание толерантного сознания и профилактики экстремизма в российском обществе», которая была принята в начале века, но затем её реализация приостановилась. В плане предотвращения подобных конфликтов мы пытаемся развивать межрелигиозное общение с православными, иудеями и другими традиционными для нашей страны конфессиями. Перечень межконфессиональных конференций, в которых мы участвовали или которые были нами инициированы, займет много места. Самое главное - то, что у нас, глав и представителей основных российских религиозных организаций, имеется твёрдая убеждённость в необходимости сохранения и приумножения вековых традиций мирного диалога и совместного существования российских народов, исповедующих разные религии. Собственно, в этом и заключается суть нашей основной деятельности: духовное просвещение во имя межнациональной и межконфессиональной стабильности.

МН:Но что вы скажете о следующем мнении: столкновение цивилизаций заложено в самой их сути? Разделяете ли вы весьма распространенную в мире точку зрения о том, что столкновение цивилизаций неизбежно?

Гайнутдин:Нет, не разделяю. Неизбежным в этом мире является только действие воли Творца, Милостивого и Милосердного!

Интервью провела Василина ОРЛОВА