Петр Вайль:Сегодня у нас в гостях Равиль Хазрат Гайнутдин-шейх, председатель Совета муфтиев России, председатель Духовного управления мусульман европейской части России. Вопросы ему задают журналисты Джаляль Аль-Машта, корреспондент московского бюро общеарабской газеты "Аль-Хайят", и Михаил Поздняев, редактор отдела "Человек и общество" журнала "Огонек".
Равиль Хазрат, возможен ли в России свой вариант "Талибана"?
Равиль Гайнутдин:Невозможен.
Петр Вайль:Почему?
Равиль Гайнутдин:Менталитет другой.
Петр Вайль:У российских мусульман другой менталитет?
Равиль Гайнутдин:И воспитание, и образование, и национальный характер у российских мусульман - иные.
Петр Вайль:Муфтий Равиль Гайнутдин, Равиль Исмагилович Гайнутдинов, родился 25 августа 1959 года в Татарстане. Окончил Российскую академию государственной службы. В 1979 году поступил в медресе "Мирараб" в Бухаре, с отличием окончил семилетний курс. Был назначен первым имам-хатыбом второй Казанской соборной мечети "Нур Ислам". С 1985 года - ответственный секретарь Духовного управления мусульман европейской части СССР и Сибири в Уфе. В 1987 году был утвержден на должность имам-хатыба Московской соборной мечети. В 1988 году стал главным имам-хатыбом, настоятелем соборной мечети Москвы. В 1991 году избран президентом Исламского центра Москвы и Московской области. Председатель Духовного управления мусульман европейской части России. Академик Международной академии наук Евразии, Международной славянской академии, Международной академии информатизации. Член Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при президенте России. В 1996 году избран председателем Совета муфтиев России. Женат, имеет двух дочерей.
Равиль Хазрат, вы однажды сказали, что современный фанатизм - это реакция бедных на социальную несправедливость, своего рода война бедных с богатыми. Но Усама бен Ладен - мультимиллионер, а многие из тех, кто пошел на самоубийство в терактах 11 сентября - вполне состоятельные люди и, что очень важно, образованные. Как это можно объяснить?
Равиль Гайнутдин:Да,. Усама бен Ладен - богатый, миллионер, но, несмотря на это, он встал на защиту бедных, неимущих. И с этой точки зрения его можно было бы сравнить с теми, кто бастовал, вставал на путь защиты неимущих, за права и свободу личности.
Что касается обвинений в адрес бен Ладена - мир нашёл в его лице террориста номер один. Он высказывается и пытается защитить бедный афганский народ и те страны арабского Востока, которые хотят, чтобы их не считали людьми третьего и четвёртого сорта, чтобы их религию не воспринимали в связи с экстремизмом и терроризмом. Они не хотят, чтобы им диктовали условия жизни и бытия, стремятся к тому, чтобы их культура была уважаемой, чтобы им не диктовали, кого выбирать главой государства. И если руководитель государства, человека, личности, их удовлетворяет, но при этом не устраивает великие державы - чтобы они не пытались его свергнуть. Поэтому бен Ладен и восстал против этих намерений.
И я в своих заявлениях говорю: есть люди, которые стараются защищать свои интересы, традиции, культуру и свою действительность, и есть людии, которые хотят, чтобы весь мир жил по их указаниям, по их диктату, чтобы окружающие выполняли их требования, строили мир согласно их представлениям.
Петр Вайль:После событий 11 сентября в прессе очень много говорят о конфликте цивилизаций, о столкновении ислама и христианства. На всех уровнях любого политического руководства данное обстоятельство решительно опровергается - иногда искренне, иногда из соображений политкорректности, а также политических.
Но, например, христианство проповедует равенство всех людей на земле, ислам же говорит о богоизбранности мусульман. Существует ли что-нибудь в этих религиях, что всерьёз противоречит друг другу?
Равиль Гайнутдин:Я категорически против вашего утвердительного заявления, так как ислам не утверждает о богоизбранности. Это утверждает иудаизм. Поэтому хочу сказать следующее: ислам является демократической религией, и в ней нет диктата. Ислам не считает народы богоизбранными или не богоизбранными.
Если мусульманин является человеком, считающим себя рабом Всевышнего, то ислам не делит людей по национальному, по религиозному принципу. Верующий - раб Всевышнего.
И по нашему вероучению, христиане, иудеи являются верующими, и их книги являются богоданными Священными Писаниями.
Существуют различные мнения по этому поводу – например, то, что до сегодняшнего дня некоторые Священные Писания были изменены. И если в них было внесено то, что не было в богоданном Писании, то в этом случае верующих умышленно ввели в заблуждение.
Михаил Поздняев:Равиль Хазрат, мой вопрос связан с предыдущим. Скажите, пожалуйста, что ислам вкладывает в понятие "неверный"?
Равиль Гайнутдин:Понятие "неверный" означает, что человек не следует Единобожию. И в этом случае он отходит от Единобожия, становится на путь язычества или идолопоклонничества. Тем самым мусульманам дается право называть таких людей "неверными", ставшими на заблудший путь.
Михаил Поздняев:То есть, можно ли понять так, что конфликт, который мы сегодня наблюдаем, это не противоречия между исламом и христианским миром, а конфликт между исламом и атеистическим, безбожным миром? Дело в том, что нам очень часто приходится слышать такую трактовку, что неверные - это те, кто находится по другую сторону баррикад, представители христианского мира.
Равиль Гайнутдин:К сожалению, средства массовой информации и некоторые политики зачастую ошибочно так представляют христиан и представителей иудаизма - якобы мусульмане считают их неверными. И таким образом преподносят конфликт или войну в тех или иных регионах как конфликт между мусульманами и представителями других религий, что не соответствует действительности.
И мы уверенно заявляем о том, что не существует противостояния между исламом и христианством, нет противостояния и конфликта на основе ислама и иудаизма, так как по учению нашей священной религии, по исламу, мы принимаем Священные Писания христиан и иудеев, мы считаем их своими братьями. Поэтому не может быть вражды между богоданными религиями и между братьями.
Джаляль Аль-Машта:Я хочу вернуться к теме, поднятой моим коллегой Петром Вайлем, о природе нынешнего столкновения.
Когда Самуэль Хантингтон написал свою книгу о борьбе цивилизаций, я думаю, это придало ускорение каким-то течениям, которые провоцируют возможность такого столкновения между цивилизациями. То, что произошло после 11 числа, я бы охарактеризовал как "натравливание" на ислам, антиисламскую истерию, исламофобию, в том числе и в Российской Федерации. Достаточно упомянуть о том, что в интервью одной из российских газет израильский министр Либерман сказал, что корень зла всего и терроризма лежит, простите за богохульство, в Коране. Я повторяю его слова, а тот, кто передает слова, не является безбожником.
Я чувствую, находясь здесь, такую организованную истерию, хотя руководящие органы в России и говорят, что они против подобной постановки вопроса. Когда вы были на встрече с президентом Путиным, он согласился с тем, что конференция "Ислам против терроризма" будет проведена. Но, тем не менее, власть как будто бы ничего не делает для того, чтобы каким-то образом прореагировать на происходящее.
В том числе, я не увидел, не ощутил, чтобы на это прореагировали и вы, духовный пастор мусульман.
Равиль Гайнутдин:Да, уважаемый брат, я согласен с вашими мыслями. К сожалению, и в России, и во всём мире есть и политики, и журналисты, которые хотят преподнести различные конфликты как противостояние двух цивилизаций. Они утверждают, чтоXXIвек будет веком противостояния и борьбы христианского мира и исламского мира, двух цивилизаций. Это, видимо, очень выгодно кому-то.
Но наши религиозные деятели России - не только представители ислама, но и иудаизма, христианства, заявляют, что противостояния цивилизаций не может быть. Это приведёт к гражданской войне, многочисленным жертвам, уничтожению той или иной культуры. И в этой войне не может быть победителя.
Поэтому задача политиков, религиозных и общественных деятелей, и особенно журналистов - не раздувать исламофобию, а способствовать тому, чтобы религии не конфликтовали, а наоборот, сближали свои позиции, искали то, что их объединяет, а не то, что их разъединяет.
Джаляль Аль-Машта:Я хочу, чтобы вы сказали, почему не используется, допустим, такой институт, как судебные иски? Ведь то, что иногда пишут журналисты, противоречит законодательству Российской Федерации.
Мы ни разу не слышали о том, что, например, мусульманское сообщество России хотя бы попыталось подать в суд на тех, кто открыто нарушает закон.
Равиль Гайнутдин:Есть такие случаи. Существуют судебные иски, сегодня находится в судебных инстанциях несколько дел.
Но есть ещё одна проблема. У нас в России, к сожалению, наш голос не доходит до общества. Власти используют религиозных деятелей, когда им это выгодно, а когда ущемляются права, когда наблюдается нарушение закона о свободе совести, где ставятся определенные заслоны, особенно – для мусульман, об этом обществу ничего не известно. И мы не можем выходить дальше своих ведомственных газет и выступлений в наших мечетях или в тех средствах массовой информации, которые предоставляют нам такую возможность.
Петр Вайль:В связи с вышесказанным, можете ли вы утверждать, что в России существует дискриминация мусульман?
Равиль Гайнутдин:Я бы не хотел называть этот процесс так громко - "дискриминацией". Но действительно, имеют место нарушения прав и свобод мусульман нашей страны. Я об этом заявляю, и у меня есть обращение к президенту нашей страны по поводу фактов нарушения прав и свобод мусульман России. Недавно я встречался с членами Парламентской ассамблеи Совета Европы, которые интересовались проблемами прав и свобод граждан Российской Федерации, говорили о трудностях, связанных с выполнением закона Российской Федерации о свободе совести и религиозных объединениях.
Мы указали на несколько фактов нарушений. Например, в городе Вологде была построена мечеть. Вологодские власти требуют, чтобы этой мечети не было в городе. И мечеть, которая была построена на добровольные пожертвования самих верующих, сегодня оказалась под угрозой сноса. Данное обстоятельство мы рассматриваем как нарушение прав и свобод: на территории Вологодской области мусульманам не позволяют свободно исповедовать ислам.
В некоторых подмосковных городах от нас требуют ходатайство, полученное у Митрополита Ювеналия, чтобы выделить земельный участок под строительство мечети. Мусульмане должны идти с поклоном к иерарху Русской православной церкви для того, чтобы получить согласие - разрешать или не разрешать строительство мечети мусульманам.
Петр Вайль:Я догадываюсь, что вы знаете много таких случаев. Насколько я помню, вы выступали и по более общей проблеме. Известно, что в России приблизительно 13 миллионов мусульман, да? То есть - это около 9%, что меньше, чем во всём мире – там, по-моему, 20% мусульман. Но, тем не менее, они состалвяют солидную часть общества, и при этом в российской армии не представлены мусульманские священнослужители?
Равиль Гайнутдин:По некоторым данным, мусульман в Российской Федерации от 13 до 30 миллионов, эти цифры называют эксперты.
Петр Вайль:А почему же наблюдается такая разница?
Равиль Гайнутдин:Разница большая, так как во время переписи населения у мусульман спрашивали: "Родной язык?" Они говорили: "Русский". Будучи мусульманином, татарином или представителем других мусульманских народов (а у нас в России 38 народов и национальностей), их записывали как "русские". И из-за этого у нас сегодня возникают очень большие трудности.
Исходя из вышеперечисленных нарушений, наши независимые эксперты утверждают, что на территории нашей страны проживает 19-20 миллионов мусульман.
И, отвечая на ваш вопрос, хочу сказать: да, к сожалению, в наших Вооруженных силах, в силовых структурах (это МВД, МЧС, Министерство обороны) строятся часовни, православные храмы, приглашают на службу представителей русской православной церкви. Но мусульманам не дают разрешения организовать молельные комнаты, занять какие-то помещения или здания, не говоря уже о мечети на территории гарнизона.
И священнослужителей ислама приглашают только в тех случаях, когда мусульмане начинают сопротивляться различным уставам, и возникает конфликтная ситуация. И тогда руководителям или ещё каким-то военачальникам необходимо, чтобы приехал священнослужитель ислама и успокоил верующих мусульман-военнослужащих.
Михаил Поздняев:Я с волнением слушал сейчас ваши слова и вспомнил историю, рассказанную мне человеком, который долгие годы провел в ГУЛАГе - о том, как в бараке вместе с ним сидели мулла и русский священник. И они каждое утро вставали, и каждый вечер ложились, целуя друг другу руки, со слезами и братской улыбкой.
Последнее десятилетие в России называют временем религиозного ренессанса. Почему в конфликтных ситуациях, которые касались всех граждан России, совместные усилия Русской православной церкви и исламских лидеров не принесли ожидаемых плодов? Вспомним переговоры, которые велись по поводу чеченского конфликта и других обстоятельств.
Создалось впечатление, что это - только лозунги для того, чтобы где-то поставили галочку, но к этим голосам не прислушались. Быть может, они недостаточно убедительно звучали, и не было истинных братских взаимоотношения в подобных случаях?
Равиль Гайнутдин:К сожалению, высшие иерархи наших церквей - они, в основном, встречаются, декларируют, а на деле достигнутые ими договорённости не осуществляются. Я хотел бы показать это на следующем примере. И святейший Патриарх Московский и Всея Руси, и другие руководители встречались с мусульманскими религиозными деятелями, говоря, что конфликт на территории Чечни происходит не на религиозной основе. "Мы уважаем друг друга и призываем наших верующих, чтобы они встали на путь мира и согласия".
В то же время Русская православная церковь направляет своих священнослужителей в войсковые части, которые ведут войну на территории Чечни. И, отправляя священников на войну, они благословляют их на убийство. Мусульмане, увидев, что священник Русской православной церкви благословляет на убийство, освящает оружие, задумываются: а где же та искренность, те договорённости, заявления - "мы не будем поощрять войну, убийство наших граждан"? Ведь чеченцы не являются представителями другого государства. Это - граждане нашей страны, и как мы можем направлять людей друг против друга, если говорим о братстве наших народов?
Петр Вайль:Равиль Хазрат, вы упомянули очень примечательную вещь в первой части нашего разговора, когда я спросил вас о том, что может всерьёз противоречить в двух великих религиях - исламе и христианстве. Вы сказали, что нет ничего серьёзного, но могут наблюдаться некие искажения. Действительно, все мы знаем о миролюбии, умеренности Корана и учения ислама. Но религиозная практика бывает важнее.
Всем известен колоссальный вклад ислама в мировую, в том числе западную культуру, в области делового права, и даже любовных отношений. Известно, что в средневековой Европе любовь называли "арабским недугом", потому что считалось, что только мусульманин может жениться по любви в эпоху договорных брачных отношений, которые царили в европейской культуре. Но, тем не менее, религиозная практика ислама и современного христианства обуславливает различное отношение к индивидуальности и ценности человеческой жизни. Не в этом ли заключается причина фанатизма тех террористов, которые сделали свое дело 11 сентября, и многих других?
Равиль Гайнутдин:Индивидуальность в исламе ценится очень высоко. И Всевышний Аллах сказал, что Он создал человека, который по своим достоинствам и величию является намного превыше, чем остальные Его творения и создания. Аллах дал человеку разум и свободу воли, и он волен распоряжаться и своей свободой, и волею.
Да, ислам внёс огромный вклад в развитие человечества, в мировую цивилизацию. Ислам не отделяет себя от миросоздания и строительства будущей жизни на земле. И представитель нашей религии является ответственным наместником, он прекрасно осознает, что Всевышний требует от него не разрушать земли после благоустройства (об этом сказано и в Коране). И каждый мусульманин должен следовать этому.
К сожалению, человеческие пороки существуют. Они есть в исламе, христианстве и так далее, у всех народов, которые исповедуют разные религии. Есть ещё и политические убеждения. Существуют учителя, идеологи, и каждый индивидуум следует опредёленному учению, определённым взглядам. И когда человечество развивается, развивается и философская, и политическая мысли. Безусловно, люди могут следовать различными путями.
И в тех случаях, когда мы отмечаем, что представители мусульманских народов встали на путь заблуждения или экстремизма, то они являются нарушителями тех или иных заветов, если их действия не отвечают священному учению, а отвечают только тем, кто их направляет и дает им свою идеологию.
Джаляль Аль-Машта:Я хочу, чтобы вы дальше развивали эту мысль: а почему, собственно говоря, требуется, чтобы все люди были одинаковыми? Ведь люди созданы разными. Существуют иная культура, иные традиции. Почему же мусульмане должны согласиться с тем, что нужно перенять абсолютно всё, что создано, например, западной цивилизацией?
И в западной цивилизации очень много ценного, но навязывается именно следующая идея: "если вы не принимаете, то вы - враги". Собственно говоря, господин Буш очень чётко это сказал, когда фактически повторил мысль о том, что есть римляне, и есть варвары, и кто не с римлянами – те варвары.
Может быть, надо сказать по-другому, что есть различия, но они не должны перерасти во вражду? Это совсем другое дело.
Равиль Гайнутдин:Я полностью с вами согласен. И хочу привести слова священного Корана. Всевышний Аллах сказал: "Мы создали вас от мужчины и женщины, и сделали вас племенами и народами, чтобы вы узнавали друг друга".
Я считаю, что если люди хотят навязать свое видение и свой диктат всему миру, следовать именно по пути тех, кто считает, что они правы, и их избранный путь это единственно верный путь. И не дают другим развиваться так, как они привыкли, и их образ жизни требует именно такого уклада.
К сожалению, это получается нарушением заветов Всевышнего. Здесь, как мы видим, нарушаются гражданские, демократические права, и поэтому нельзя говорить о защите свободы и демократии. Не может быть такой демократии, когда сложившаяся ситуация устраивает одних и что-либо запрещает другим.
Я недавно видел ваше интервью. Вы сказали, что если Саддам Хусейн устраивает народ Ирака, то почему другие страны должны говорить о том, что "он не устраивает нас"? Мне кажется, это – проявление демократии. Мы должны уважать мнение, культуру, традиции народа, желания людей, и не диктовать им условия своей игры. И то, что было вами сказано: "Если вы не с нами, то против нас", как мне кажется, сегодня ни в коем случае не должно носить такой ультимативный, диктаторский характер.
К сожалению, многие страны сегодня боятся Соединенных Штатов Америки и их союзников. Они, возможно, не понимают и не принимают те методы, которые сейчас применяются по отношению к простым народам Афганистана - бомбёжки домов, госпиталей и баз гуманитарной помощи. И, несмотря на это, они не могут сказать Соединенным Штатам Америки: "Вы нарушаете общепринятые гражданские нормы", "Прекратите бомбежки, начните борьбу непосредственно с теми, кто считается террористами". Ведь сегодня, как мы знаем, уже имеются сотни убитых мирных граждан, но ни одного убитого руководителя - ни "Талибана", ни тех организаций, которые считаются террористическими.
Петр Вайль:Но вы знаете, насчет Саддама Хусейна, если он устраивает народ Ирака... Ну, покуда он не оккупирует Кувейт, например, да? И даже в современном проницаемом мире, покуда не нарушаются права человека в самой стране. Это и в декларации ООН записано. Есть право на некое вмешательство.
Если нарушаются права человека в России, международное сообщество тоже вмешивается в это дело.
Равиль Гайнутдин:Я согласен. Если нарушаются права в стране.
Петр Вайль:Да. А тем более, права соседей, как это произошло с Саддамом Хусейном по отношению к Кувейту.
Равиль Гайнутдин:Но эта история уже завершена. Ирак уже ушел из Кувейта, но американцы остались в Кувейте.
Я, посещая Кувейт, был по приглашению у заместителя министра в гостях на даче, и на подъезде к даче нас остановили солдаты. Двое американцев и один кувейтянин. И мои паспорта не проверял кувейтянин. Мои паспорта проверял американец, он решал, пустить меня дальше или нет.
Петр Вайль:Наверное, это проводилось с согласия властей Кувейта.
Очень интересную тему поднял Джаляль Аль-Машта. Продолжая обсуждать принятие западных ценностей, западной цивилизации, как вы относитесь к модели Турции, которая осталась исламским государством, во многом приняв образ жизни западной страны?
Равиль Гайнутдин:Это - воля народа. Если та или иная мусульманская страна решит с помощью референдума, что этому государству следует быть светским, то тогда они имеют на это право - создавать светское или создавать мусульманское государство.
Петр Вайль:Но вам лично эта модель кажется перспективной?
Равиль Гайнутдин:Мне кажется, что сегодня на территории Турецкой республики развиваются демократические институты, и, я считаю, что ислам отвечает их принципам. Даже если учитывать то, что в исламе нет диктатора. Есть человек, который выбирается мусульманским обществом, и глава мусульман никогда не передаёт свою должность по наследству. И нет в мире ни одного своего папы или верховного патриарха, или верховного муфтия мусульман мира.
Вышесказанное - показатель того, что ислам намного демократичнее, чем другие мировые религии.
Михаил Поздняев:Уважаемый Равиль Хазрат, многие лидеры и комментаторы после событий 11 сентября повторяли фразу, что мир проснулся другим. При этом возникает чёткое противопоставление двух миров.
Процесс глобализации, с моей точки зрения, не столько политический, не столько экономический, сколько социокультурный. Исламский мир способен вписаться в этот процесс?
Равиль Гайнутдин:Ислам - религия прогресса. И не нужно считать её закостенелой и фундаменталистической. Ислам, по учению Всевышнего и святого Пророка Мухаммада, да будет с ним мир и милость Аллаха, требует от человека жить в ногу со временем. И исламский мир, безусловно, принимает и научно-технический прогресс, готовясь к сегодняшней глобализации. И я считаю, что ислам не может быть, и мусульманские народы не могут сегодня обособляться, чтобы они были только сами, в замкнутом круге.
Ислам сегодня исповедуют и в Германии, и в Великобритании, во Франции, Соединенных Штатах, и в Австралии, и в России. И поэтому мы - мусульмане земного шара - считаем, что всё происходящее сегодня в мире возможно только при нашем активном участии. И если идет глобализация, мы тоже участвуем в ней.
Есть свои "за" и "против" в этой глобализации, есть люди, которые еёпринимают, есть те, которые против. Это происходит не только в мусульманском мире, но и в западном, христианском. Проходят митинги, демонстрации против глобализации. И даже принимая во внимание действия тех, кто выступает против, нельзя считать, что христианский мир не готов, и они выступают против глобализации.
Петр Вайль:Равиль Хазрат, я хотел бы обратиться к вам сейчас не как к руководителю российских мусульман, а как к учёному. Вы автор книг и по мусульманской догматике, и по ритуалу.
И всё-таки большинство населения мира снова и снова задаёт вопрос: кем были люди, которые совершили теракты11 сентября, и почему они их совершили? Понимание этого ускользает от человека западной цивилизации. Почему эти люди так решительно обрекли на смерть не только тысячи незнакомых им людей, но и самих себя?
Мы знаем о том, что терроризм существует где угодно, и в христианских странах, но, например, если мы будем говорить о Корсике или Северной Ирландии, или басках, во всех этих случаях будет присутствовать политическая подоплека.
Здесь же происходит нечто мистическое. Никто ничего не требует ни от Соединенных Штатов, ни от союзников. Получается, что люди отправили на смерть других, и казнили, в том числе, и себя.
Равиль Гайнутдин:Люди сегодня восприняли то, что произошло... как бы Америка покажет всему миру, кто есть враг, и кто есть "наши". Никто еще не сказал, кто виновен в тех терактах. Мусульмане, находясь в Афганистане, не могли совершить такой теракт. Были захвачены самолеты Соединенных Штатов Америки, это было внутри Соединенных Штатов. И существовала сеть, которая контролировала и компьютеры, и аэропорты, и самолеты. Это могла сделать только очень солидная организация, совершенная спецслужба. В этом мусульмане твёрдо убеждены.
Петр Вайль:Вы что-то конкретное имеете в виду?
Равиль Гайнутдин:Я ничего конкретного ничего не имею, но в моем ответе вы, возможно, поймете.
Хочу сказать следующее: люди, которые пошли на самоубийство, были уверены в том, что они совершают правое дело. И если бен Ладен или другие сегодня говорят, что они понимают то, что было совершено, это во имя определенных целей, и эти цели, вы говорите, что не названы...
Это не политические у них требования. Они ведь заявляют, что ими не совершены эти теракты, но у них есть политические требования.
Это создание свободного независимого палестинского государства. Не ущемление прав мусульман в мире. Это политические заявления и политические требования. И то, что эти теракты произошли после того, как... весь мир осудил Израиль, их действия, и когда весь мир начал требовать необходимости признания палестинского государства, вот это было совершено...
Петр Вайль:Но вроде бы палестинцы не называются.
Равиль Гайнутдин:... чтобы отвлечь...
Петр Вайль:Не называются как источник этих терактов.
Равиль Гайнутдин:Вы знаете, абсолютно палестинцы не называются. Я и не имею в виду, что...
Называются причины. Причины того, что Израиль и Соединенные Штаты Америки не захотели признать требования мирового сообщества о необходимости признания палестинского государства.
Петр Вайль:Равиль Хазрат, я хотел бы задать мене значительный, но тоже чрезвычайно интересный вопрос, на который вы можете ответить как учёный-исламист.
Эти 19 человек, которые совершили теракты 11 сентября, погибли. Их нельзя спросить ни о чём. Но у нас есть ценнейшие свидетельства тех, кто готовил теракты в Кении и Найроби.
Один из этих террористов остался жив, был осуждён на пожизненное заключение, и существуют его показания, где он среди прочего говорил о том, что пошел на свои действия, в частности, потому, что ему было обещано некое загробное блаженство. И даже с конкретными данными: 70 девственниц к услугам, возможность ходатайствовать за 70 своих родственников и так далее.
Откуда возник этот сюжет вознаграждения в практике ислама?
Равиль Гайнутдин:Если человек уходит из земной жизни за свою священную веру, за свою отчизну, за богоугодное дело, то в этом случае его ждёт награда. Она ждёт, безусловно, только тех, кто ушёл из земной жизни во имя Всевышнего Создателя и Творца.
Петр Вайль:И теперь у нас (по традиции) эта программа заканчивается обменом мнений, в котором, извините, вы уже не участвуете. Я попрошу участников программы очень коротко сказать, что им показалось наиболее примечательным в словах нашего гостя, вообще, в ходе нашего разговора.
Михаил Поздняев:Мне чрезвычайно полезна была эта встреча. Я еще раз убедился в том, что мы живем в стране, которая не стала ни на шаг ближе к вере, к религии. Притом, что были дарованы новые свободы, громко по средствам массовой информации говорилось, что верующих больше в России, в бывшем Советском Союзе не преследуют. Но за все эти годы мы не стали, к сожалению, знать друг друга лучше.
И вот это самое трагичное, мне кажется, для восприятия россиянами всего происходящего в последние месяц или полтора месяца. Мы не приблизились к пониманию и знанию друг друга.
Джаляль Аль-Машта:Мне послышалась горечь. Это горечь человека, озабоченного не только тем, как живут, и почему так живут мусульмане, но и человека, скажем, гражданина Российской Федерации, которого действительно пугает возможность некоего противостояния, который хочет, на самом деле, отдалить это.
Для того чтобы уйти на шаг назад от пропасти, нужно все-таки желание, и не только со стороны мусульман, но и со стороны государства.
Петр Вайль:Мне показалась самым примечательным трезвость нашего гостя. С одной стороны, он, как глава российских мусульман, естественно, говорил о ценностях ислама очень горячо и убедительно. И в то же время очень трезво оценил обстановку в России (я здесь согласен с Джалялем Аль-Машта) и особенно положение в Чечне, где волей-неволей или волей происходит, тем не менее, тот самый конфликт цивилизаций, о котором говорят так много, где во многом противостояние воспринимается как противостояние ислама и христианства. И в то же время вы высказали надежду, что в России своего "Талибана" все-таки не будет.
