Уважаемые дамы и господа!
Отец Александр Мень умер десять лет назад. Но его многочисленные научные труды, публицистические статьи, интервью и выступления продолжают жить. Как известно, он был многогранным человеком. Многогранным был и его талант проповедника, учёного, гражданина, жившего интересами человека и человечества. Об Александре Мене с можно сказать так: он не в прошлом. То, что он написал, высказал, по-прежнему остается современным, востребованным. А его мысли и высказывания по отдельным проблемам, как мне кажется, с годами не только не теряют своей значимости, а наоборот, становятся всё более актуальными, современными. И мне бы хотелось коснуться лишь одной грани таланта Александра Меня – его отношения к проблеме диалога авраамических религий, места ислама в этом диалоге. Но прежде чем говорить об актуальности написанного Александром Менем, вкратце остановлюсь на значении этой проблемы для России.
Трудно было бы, пожалуй, найти в мире другую страну, кроме России, для которой диалог последователей авраамических религий, дружеские отношения между их последователями имели бы такое же большое значение. Россию населяют представители более ста больших и малых народов. Но при этом большинство из них являются последователями христианства, иудаизма и ислама. Вот почему для России, вставшей на путь демократических преобразований, сегодня нет более актуальной задачи, чем обеспечение мира и согласия между многочисленными народами, в первую очередь - последователями авраамических религий, особенно исповедующими православие и ислам. Иначе наша страна никогда не сможет встать на путь стабильного и устойчивого развития, решить стоящие перед ней сложные социально-экономические и политические задачи. События в Чечне, хотя они и не связаны с религией, убедительно подтверждают сказанное мною. Сложная политическая и социально-психологическая обстановка, сложившаяся там в течение нескольких лет, военные действия, происходящие в этой небольшой республике, лихорадят огромную страну. Тысячи людей убиты, сотни тысяч остались без крова и в отчаянном положении вынуждены жить на чужбине, разрушены города и поселки, республике нанесён колоссальный материальный ущерб, возмещать который придётся всем гражданам. Но этим не исчерпываются последствия событий, происходящих в Чечне: конфликт обострил межнациональные отношения, осложнил существование сотен тысяч мусульман, живущих в меньшинстве среди преимущественно православного населения.
К сожалению, как в ходе чеченских событий, так и в иных случаях, связанных с обострением межнациональных отношений, религиозные организации, прежде всего - православные и мусульманские, не смогли сыграть роль, умиротворяющую общество, стать заметным фактором стабилизации межнациональных и межконфессиональных отношений. Более того, они допустили использование политиками религиозного фактора в своих целях. Политики обостряют обстановку, вбивают клин между последователями разных религий. Иногда ситуация складывается таким образом, что местные органы власти под надуманными предлогами отказывают верующим в удовлетворении их законных прав на религиозную жизнь. При этом бывает и так, что представители другой веры не только поддерживают представителей власти, но и сами толкают их на такой шаг. И одну из причин возникновения такого явления я склонен видеть в том, что нам, россиянам – последователям авраамических религий – не удалось по-настоящему осознать наше единство, близость наших религий, их учения о цели и смысле земной жизни, высоких нравственных ценностей, присущих им всем. Причин тому немало. Перечислю лишь некоторые из них.
Отмечу, в первую очередь, исторические причины, связанные с особенностями сосуществования наших религий, с тем, что у нас, российских последователей авраамических религий, нет опыта проведения диалогов, совместной плодотворной деятельности на благо нашего общества и верующих людей. И такая ситуация складывается несмотря на то, что мы живём на одной территории в течение многих веков. Иудеи жили на современной территории России ещё до Рождества Христова (до нашей эры).Проповедь христианства в Нагорном Дагестане – в течение многих веков полностью мусульманском – связано с именем Елисея, который был учеником Иуды Фаддея, одного из самых известных апостолов первого века –учеников Иисуса Христа.В нынешнем, 1421 году хиджри, мы празднуем 1400-летие начала распространения ислама на территории России. Русское государство, состав которого в результате его военных действий постепенно пополнился многочисленными мусульманскими народами, официально приняло христианство в концеXвека.
Вместе с христианством в Русское государство пришли предубеждения против ислама и мусульман, не только существовавшие ранее на Востоке, но и получившие развитие в Европе в связи с крестовыми походами. Они окрепли и получили дальнейшее развитие. Начиная сXVIвека, территории, населённые мусульманами, постепенно вошли в состав Российского государства, причём в большинстве случаев не мирным, а военным путём. В течение нескольких веков православие было господствующей религией на этих территориях. В большинстве случаев обращение мусульман в православие происходило насильственным путём. При этом деятельность мусульманских организаций ограничивалась. Если переход мусульман в православие всемерно поощрялся как материально, так и предоставлением различных привилегий, то за переход православных и последователей других религий в ислам предписывалась смертная казнь. С концаXVIIIвека в России была объявлена веротерпимость, и участь мусульман немного облегчилась. Но и после этого ислам оставался лишь терпимой, а православие - господствующей религией. Продолжалась и миссионерская работа приверженцев православия среди мусульман.
Миссионерская и научная литература 4 не могла не уделять внимания сходству, которым обладают учения иудаизма, христианства и ислама. Но данное обстоятельство объяснялось тем, что учение ислама заимствовано из иудаизма и христианства. Учёные ничего не говорили и не писали об истоках общности трёх религий и о том, что первые их последователи не случайно ведут свое начало от пророка Ибрахима – Авраама. Православная церковь продолжала вести работу, направленную против ислама, доказывала лживость ислама и истинность православия. Всё это, в итоге, привело к переходу незначительной части мусульман в православие, но зато посеяло недоверие между последователями и духовенством этих религий. Я хотел бы упомянуть и то, что в результате укрепилась позиция мусульманского духовенства, активно настроенного против православия. В таких условиях, естественно, ни о каком равноправном диалоге духовенства и последователей указанных религий не могло и быть и речи. Но зато у большинства людей возникло представление о том, что между этими религиями не только нет ничего общего, но и по своей сути они прямо противоположны.
В годы Советской власти, определившей своей задачей преодоление влияния религии, не могло быть и речи о единстве и общности авраамических религий, любых контактах духовенства трёх религий по религиозным вопросам. Советская власть вспоминала о наличии множества религиозных организаций лишь когда требовалось поддержать её внутреннюю и внешнюю политику перед всем миром.
Благодаря Всевышнему Аллаху, положение религиозных организаций в сегодняшней России коренным образом изменилось. Они получили возможность действовать свободно и без препятствий со стороны органов власти. Сегодня они располагают большими возможностями влиять на умы миллионов. Увеличилось количество мечетей, впервые за 60 с лишним лет в стране появились мусульманские духовные учебные заведения, издаются газеты, поддерживаются широкие международные связи. То же самое происходит и в жизни представителей других религий.
Появилось также много новых моментов, которые открыли огромные возможности для межрелигиозного диалога. В первую очередь это касается авраамических религий. В Законе Российской Федерации «О свободе совести и о религиозных объединениях» особо отмечается, что христианство, ислам и иудаизм составляют неотъемлемую часть исторического наследия народов России. Государство в первую очередь стремится создать оптимальные условия и обеспечить деятельность традиционных для страны религий. И впервые в истории России было начато движение к тому, чтобы объединить возможности общероссийских центров авраамических религий, помочь им в их деятельности по сохранению межрелигиозного и межнационального согласия. В настоящее время существует Межрелигиозный Совет России, руководителями которого являются представители центров четырех религий. Одним из крупных мероприятий данного Совета станет проведение в ноябре этого года межрелигиозного миротворческого форума с участием последователей и духовенства авраамических религий.
Но нельзя сказать, что мы, духовные лидеры мусульман России, удовлетворены отношенями между верующими и духовенством авраамических религий. Религиозные центры трёх религий, как и в прошлом, практически не участвуют в формировании и укреплении диалога между верующими. В российском обществе, где существуют острые межнациональные проблемы, людям вообще не говорят о том, что объединяет последователей трёх религий. Религиозные центры и их руководители не предпринимают активных шагов, направленных на преодоление неприязненного отношения к последователям других религий, существующего в сознании людей. В своей проповеднической деятельности мы не говорим об огромном историческом опыте сосуществования последователей трёх религий, о том, что Россия, несмотря на свой поликонфессиональный и многонациональный характер, сумела избежать религиозных войн в своей истории.
Несмотря на сложные отношения, существовавшие между религиозными организациями в прошлом, на реальное их неравноправие, последователи трёх религий всегда жили мирно. За несколько веков они многое восприняли друг у друга, породнились. И сегодня их объединяют не только религиозное единство, но и родственные отношения, единство политических, экономических интересов. Но связи, существующие в настоящее время, ограничиваются, в основном, встречами руководителей. Созданный нами Межрелигиозный Совет ещё практически не влияет на деятельность нескольких тысяч религиозных общин, объединяющих миллионы верующих - несмотря на то, что в регионах, особенно в тех, где проживают последователи разных религий, местные органы власти стали создавать специальные органы, объединяющие усилия различных религиозных общин.
Как же мы можем изменить создавшееся положение? Надо начинать с нас, религиозных лидеров, религиозных центров. Именно мы и руководимые нами центры должны осознать и публично признать единство авраамических религий, сделать из этого практические выводы. На мой взгляд, для России такая проблема существует. Насколько нам известно, о единстве трёх религий в России сейчас постоянно говорят и пишут только отдельные мусульманские деятели. А ответа мы ещё не дождались. Вот почему мы приветствуем Послание глав православных церквей по случаю празднования 2000-летия Рождества Иисуса Христа. В нём предстоятели поместных церквей всего мира выразили намерение «создать наиболее благоприятные предпосылки диалога с иудаизмом и исламом ради мирного сосуществования всех народов». Мы полностью поддерживаем это послание и готовы предпринять реальные шаги для реализации его идеи.
Но, к сожалению, не существует документа аналогичного содержания, принятого Русской Православной Церковью,. Нет и аналогичного энциклике Ватикана от 1965 года документа Русской Православной Церкви. Как известно, в энциклике речь идёт об объединяющих католицизм и ислам моментах. Энциклика стала важным документом, на основе которого строится диалог между католицизмом и исламом во многих странах.
Уважаемые дамы и господа!
Прошу извинить меня за столь долгое предисловие – ведь речь идёт о наследии отца Александра Меня. Сейчас вам будет понятен смысл моего долгого вступления. Дело в том, что Александр Мень был одним из немногих, если не единственным, православным священником, который неоднократно подчёркивал необходимость диалога между последователями авраамических религий - православия и ислама. Он не только говорил, но и своими трудами доказывал наличие общих истоков у этих религий, показывал наличие сходства в их учениях по многим аспектам. В своих выступлениях и интервью Александр Мень резко и доказательно выступал против людей, противопоставлявших эти религии, приписывавших исламу не присущие ему черты. Приведу лишь несколько примеров.
Александр Мень указывал на различия, существующие между религиями. Но при этом он, прежде всего, исходил из того, что «Бог единый, но подходы к Нему различны… Если мы не дети единого Бога, то мы не братья и сёстры друг другу. Братьями и сёстрами могут называться только люди, имеющие общее рождение».
О диалоге между христианством и исламом Александр Мень говорил следующее: «Христианство и ислам имеют общие корни. Я думаю, не всем это ясно, но все это отчетливо понимают. Я думаю, что серьезное обсуждение этих проблем, этих точек соприкосновения между двумя великими религиями нашей страны, сейчас более чем когда-либо уместно. Потому что наиболее авторитетные силы ислама и христианства нашей страны могли бы совместно противостоять тому злу разрушения и распада, который разъедает наше общество. Во имя веры! Во имя духовных ценностей! Во имя вечных нравственных заповедей, данных Богом нашему праотцу – Аврааму, от которого ведут свое происхождение монотеистические религии».
Отмечая общее между христианством и исламом, отец Александр Мень говорил: «Библия учит нас, что Бог действует в истории. Этому же учит и Коран». А на вопрос, «что у нас общего сегодня», он отвечал: «Прежде всего абсолютный монотеизм. Тот монотеизм, на котором вырастали Библия и Коран. Универсализм». Далее он доказывал свои утверждения на конкретных примерах.
Для сегодняшней России остаётся актуальным отношение Александра Меня к так называемому исламскому фанатизму. Мень подчёркивал, что «пресловутый фанатизм мусульман – это не свойство ислама, а человеческой природы. Ещё в средние века, эпоху халифатов, терпимость там была несравненно выше, чем в иных, в том числе и в европейских государствах. Известно, что некоторые инакомыслящие люди скрывались из Европы в халифатах». Далее он приводил в качестве примера судьбу знаменитого создателя христианского богословия Иоанна Дамаскина – министра халифа.
Отец Александр Мень указывал на присущие исламу человечность, уважение и терпимость. Но при этом он не оправдывал насилия и жестокости отдельных мусульман. Он говорил: «Когда я слышу, что люди мусульманского вероисповедания совершают чудовищные насилия, это меня поколебать не может. Эти люди – не мусульмане! Это люди, потерявшие право носить звание верующего человека! Ибо един Бог для всех нас, и Он дал нам единые заповеди. И когда они попираются столь демонстративно, мы не сможем сказать, что виноват Пророк или иная священная Книга».
И последнее, на что я хотел бы обратить внимание. Отец Александр Мень смотрел гораздо дальше и глубже, чем его коллеги по сану. Он не боялся идти против закостеневших представлений, которые возникли в эпоху противостояния религий и которые сегодня мешают строить нормальные отношения между последователями разных религий. Приведу конкретный пример. Камнем преткновения в организации диалога между православием и исламом является отношение православия к нашему Пророку Мухаммаду (да благословит его Аллах и приветствует). В православии существует положение, утвердившееся более тысячи лет тому назад, согласно которому он не является истинным пророком. А отец Александр Мень, опираясь на мнение выдающегося историка Владимира Соловьева, говорил: «Я думаю, правы те историки религии, которые принимали подлинную пророческую харизму Мухаммада. Эта не частная точка зрения историков или, скажем, нашего прославленного православного мыслителя. Западная церковь стоит на той же точке зрения».
В связи с этим, как мне кажется, следовало бы сделать несколько важных шагов. Одним из них мог бы стать официальный совместный документ православных, иудейских и исламских организаций, который недвусмысленно заявил бы о единстве трёх религий, о том, что они едины в главном, а различия между ними касаются второстепенных вопросов. Такой документ могла бы принять и наша конференция. Он может иметь примерно такое содержание, как документ-энциклика, который был принят Ватиканом в 1965 году. В развитие этого документа могла бы создаваться и широко распространяться богословская литература на разных языках, рассчитанная на самые широкие круги верующих трёх религий. Возможно, для этого необходим какой-либо богословский центр, который занимался бы преимущественно поиском имеющихся путей к диалогу. Литература такого рода в первую очередь должна быть рассчитана на служителей трёх религий. Без формирования у них готовности и желания проповедовать верующим единство авраамических религий диалог не сможет привести к реальному результату. И, наконец, необходимо обобщать и широко распространять тот опыт диалога трёх религий, который уже имеется.
